Итак, девушка взяла меня за жабры и повела в редакцию городской газеты. Там мы нашли нужный кабинет, в кабинете сидела приятная на вид дама. Дама, выслушав мои беканья и меканья, взяла тетрадочку, пролистала... Пока она листала, я десять раз пожалел, что пришёл. Всё-таки, один позор я уже пережил, но тогда, хотя бы, мне в лицо не отказывали, а сейчас меня пошлююют...
Не послали. Дамочка одобрительно хмыкнула, сказала, что оставила бы тетрадку у себя для подробного ознакомления и записала на ее обложке мой телефон. Мы ушли. А дома, чтобы не сильно мучиться в ожиданиях, я решил перепечатать стихи на машинке - благо, машинка у нас была. Ибо несолидно таскаться с тетрадкой, да и почерк у меня... того... даже когда стараюсь писать разборчиво.
Через пару недель мне позвонили и пригласили прийти. С перепечаткой я как в воду глядел - дама спросила: нет ли у меня, случайно, отпечатанного экземпляра. И если есть - принести.
Явился я пред ее светлые очи. Дама сказала, что местами неплохо, что два стихотворения они берут для публикации, что она показала тетрадку руководителю городского Лит.объединения, и меня пригласили к ним. Но поскольку встречи в ЛитО проводятся раз в месяц, то, если я не буду против, перепечатанную рукопись она сама передаст кому надо, а мне перезвонят потом и скажут - где и когда будет следующий сбор.
Перезвонила через неделю другая дама, сказала, что она из ЛитО, что мои стихи у нее, и, если я не против, то можно не дожидаться заседания, а встретиться в ближайшие выходные у нее дома. Так мы и сделали. Почиркала она рукопись, конечно, знатно, оставив меньше трети стихов. Но я к чему-то такому был готов. В целом же поговорили хорошо, с её замечаниями я согласился. Затем она сказала, что передаст рукопись еще одному рецензенту - он как раз успеет посмотреть до заседания. И еще дала мне почитать сборничек недавно появившегося юного дарования, моей ровесницы - Екатерины Горбовской.
Лучше бы не давала... Потому что я расстроился ужасно - стихи Горбовской были великолепны, мне до нее - как пешком до Луны. Я основательно осознал разницу между настоящим талантом и просто способностями, отточеными практикой и изучением техники. Увы ( Но машина была уже запущена.
Второй рецензент, Н., принес мою рукопись на заседание ЛитО. После того, как все разошлись, мы с ним задержались - он тоже насыпал замечаний, но, что занятно, с замечаниями первой рецензентки они совпали процентов на 10-15, не более. Подбодрил, сказал, что надо работать, делать правки и писать, не обращая ни на кого внимания. Но при этом отметил, что стихи депрессивного содержания, даже если они хорошие, никогда в газетах не опубликуют. Да и любовную лирику - тоже не особо. Природа, гражданская лирика и всё такое - да, но не депрессняк )
Улыбнется, из окон домов источая мерцающий свет.
И обнимет меня /... не помню конца строки/
Рассмеётся, мне руку пожмет
и воскликнет с восторгом: "Привет!"
Мне казалось - он ждет меня, добрый стареющий город.
Дождь, казалось, идет от того, что мой город грустит обо мне.
Оказалось - не ждет.
Вместо солнца - зияющий холод.
Пустота. Тишина. Словно не было прожитых лет.
Пустота. Тишина. Пешеходы бредут по дороге,
Заслоняясь от дождика серым промокшим зонтом.
Заслоняясь от жизни, от радости, слез и тревоги.
И опутавшись, словно гусеница, равнодушия грязным бинтом.
Я и писал, а с Н. мы постоянно встречались-общались, и он стал моим, так сказать, наставником. Потом были публикации в городской и областной газетах, а еще через год в ЛитО начали готовить коллективный областной сборник.
Продолжение следует :)
Journal information