Евгений Петров и его удивительная семья
Но не только для Володи Патрикеева Евгений Петров стал прототипом, он был выведен еще в одной книжке - довольно известной, как и фильм по этой книжке. Мальчика звали Павликом, вот его киновоплощение.
Да, это герой повести "Белеет парус одинокий" брата Евгения, Валентина Катаева. И себя, и своего отца, и тётю. Но вот события, в основном, не биографические (те, которые касаются революционной деятельности).
Братья Валентин и Евгений Катаевы были очень дружны, а в том, что Евгений стал писателем - прямая заслуга брата. Дело в том, что, приехав в Москву, будущий соавтор бендерианы устроился работать надзирателем в Бутырку, и брат не мог этого вынести. О дальнейшем развитии истории рассказывает сам Валентин Катаев.
Я решил сделать из него профессионального журналиста и посоветовал что-нибудь написать на пробу. Он уперся еще больше.
- Но почему же? - спрашивал я с раздражением.
- Потому что я не умею,- почти со злобой отвечал он.
- Но послушай, неужели тебе не ясно, что каждый более или менее интеллигентный, грамотный человек может что-нибудь написать?
- Что именно?
- Бог мой, ну что-нибудь.
- Конкретно?
- Мало ли... Не все ли равно... Ты столько рассказывал забавных случаев из своей уголовной практики. Ну возьми какой-нибудь сюжетец.
- Например?
- Ну, например, как вы там где-то в уезде накрыли какого-то типа по фамилии Гусь, воровавшего казенные доски.
- Я не умею,- заскрипел зубами брат, и его шоколадного цвета глаза китайского разреза свирепо сверкнули. Тогда я решил употребить самое грубое средство.
- Ты что же это? Рассчитываешь сидеть у меня на шее со своим нищенским жалованьем?
Мой брат побледнел от оскорбления, потом покраснел, но сдержался и, еще сильнее стиснув зубы, процедил, с ненавистью глядя на меня:
- Хорошо. Я напишу. Говори, что писать.
- Напиши про Гуся и доски.
- Сколько страниц? - спросил он бесстрастно.
- Шесть,- сказал я, подумав.
Он сел за мой письменный столик между двух окон, придвинул к себе бумагу, обмакнул перо в чернильницу и стал писать - не быстро, но и не медленно, как автомат, ни на минуту не отрываясь от писания, с яростно-неподвижным лицом, на которой я без труда прочел покорность и отвращение. Примерно через час, не сделав ни одной помарки и ни разу не передохнув, он исписал от начала до конца ровно шесть страниц и, не глядя на меня, подал свою рукопись через плечо.
- Подавись! - тихо сказал он.
У него оказался четкий, красивый, мелкий почерк, унаследованный от папы. Я пробежал написанные им шесть страниц и с удивлением понял, что он совсем недурно владеет пером. Получился отличный очерк, полный юмора и наблюдательности. Я тотчас отвез его на трамвае А в редакцию "Накануне", дал секретарю, причем сказал:
- Если это вам даже не понравится, то все равно это надо напечатать. Вы понимаете - надо! От этого зависит судьба человека. Рукопись полетела на "юнкерсе" в Берлин, где печаталось "Накануне", и вернулась обратно уже в виде фельетона, напечатанного в литературном приложении под псевдонимом, который я ему дал.
- Заплатите как можно больше,- сказал я представителю московского отделения "Накануне". После этого я отнес номер газеты с фельетоном под названием "Гусь и доски" (а может быть, "Доски и Гусь") на Мыльников и вручил ее брату, который был не столько польщен, сколько удивлен.
- Поезжай за гонораром,- сухо приказал я. Он поехал и привез домой три отличных, свободно конвертируемых червонца, то есть тридцать рублей,- валюту того времени.
- Ну,- сказал я,- так что же выгоднее: служить в Бутырках иди писать фельетоны? За один час равнительно легкой и чистой работы ты получил больше, чем за месяц бездарных поездок в Бутырки.
Брат оказался мальчиком сообразительным и старательным, так что месяца через два, облазив редакции всех юмористических журналов Москвы, веселый, общительный и обаятельный, он стал очень прилично зарабатывать.
Ну а потом Валентин познакомит брата с Ильей Ильфом и возникнет талантливейшее сотрудничество, оставившее не только нам, но и всему миру две изумительные книги.
Брата своего Евгений Катаев в книгах никак не "зацепил", в качестве прототипа не использовал (боялся? :) или места не нашлось?), а вот образ жены, по мнению внучки, очень даже использовал. Как это ни удивительно, но черты жены, Валентины Грюнзайд, проявились в облике Васисуалия Лоханкина.
Екатерина Катаева, внучка писателя, говоря о бабушке как прототипе Васисуалия, отмечала следующее: «Валентина Леонтьевна была женщиной воздушной и экзальтированной, никогда не работала… Соседи гноили её так, что она рыдала с утра до ночи»
И самое время сказать несколько слов о сыновьях Евгения. Младший, Илья, стал композитором. Не так, чтобы очень известным, но именно его музыка звучит в таких фильмах, как "У озера", "День за днем", "Любить человека", а самой известной песней, думаю, можно назвать "Стою на полустаночке", которая в свое время была вполне себе хитом.
Старший, Петр, стал кинооператором. Он часто работал с выдающимся советским режиссером, Татьяной Лиозновой. Да-да, в том числе - и над фильмом "Семнадцать мгновений весны". А еще - "Евдокия", "Три тополя на Плющихе", "Школьный вальс", "Карнавал", "Талисман" и другие.
Вот такая талантливая семья...
Неделя Ильфа и Петрова. Про Санькины иллюстрации
Прототип Остапа Бендера
9 фактов о песне "Кирпичики"
Торговая Школа Ильфа и Петрова. Многа букофф, но круто и неожиданно.
Торговая Школа Ильфа и Петрова. Часть Вторая
12 стульев - 8 фактов об Авессаломе Изнуренкове и его прототипе
Илья Ильф и Храм Христа Спасителя
Малоизвестный Евгений Петров
Евгений Петров и его удивительная семья
=========
Немного рекламы
Энциклопедический словарь литературоведческих терминов на английском языке www.literarydevices.com будет интересен и тем, кто изучает англоязычную литературу, и филологам, в достаточной степени владеющим языком, и тем, кто язык изучает. Особенное внимание обращаю на две вещи - в конце каждой словарной статьи естьконтрольные вопрос, ответив на который можно понять, хорошо ли ты понял суть термина. А еще в статьях приведены примеры на каждый термин - и если не совсем понятно по пояснениям, то уж по примерам точноможно понять в чем спич.
Да, это герой повести "Белеет парус одинокий" брата Евгения, Валентина Катаева. И себя, и своего отца, и тётю. Но вот события, в основном, не биографические (те, которые касаются революционной деятельности).
Братья Валентин и Евгений Катаевы были очень дружны, а в том, что Евгений стал писателем - прямая заслуга брата. Дело в том, что, приехав в Москву, будущий соавтор бендерианы устроился работать надзирателем в Бутырку, и брат не мог этого вынести. О дальнейшем развитии истории рассказывает сам Валентин Катаев.
Я решил сделать из него профессионального журналиста и посоветовал что-нибудь написать на пробу. Он уперся еще больше.
- Но почему же? - спрашивал я с раздражением.
- Потому что я не умею,- почти со злобой отвечал он.
- Но послушай, неужели тебе не ясно, что каждый более или менее интеллигентный, грамотный человек может что-нибудь написать?
- Что именно?
- Бог мой, ну что-нибудь.
- Конкретно?
- Мало ли... Не все ли равно... Ты столько рассказывал забавных случаев из своей уголовной практики. Ну возьми какой-нибудь сюжетец.
- Например?
- Ну, например, как вы там где-то в уезде накрыли какого-то типа по фамилии Гусь, воровавшего казенные доски.
- Я не умею,- заскрипел зубами брат, и его шоколадного цвета глаза китайского разреза свирепо сверкнули. Тогда я решил употребить самое грубое средство.
- Ты что же это? Рассчитываешь сидеть у меня на шее со своим нищенским жалованьем?
Мой брат побледнел от оскорбления, потом покраснел, но сдержался и, еще сильнее стиснув зубы, процедил, с ненавистью глядя на меня:
- Хорошо. Я напишу. Говори, что писать.
- Напиши про Гуся и доски.
- Сколько страниц? - спросил он бесстрастно.
- Шесть,- сказал я, подумав.
Он сел за мой письменный столик между двух окон, придвинул к себе бумагу, обмакнул перо в чернильницу и стал писать - не быстро, но и не медленно, как автомат, ни на минуту не отрываясь от писания, с яростно-неподвижным лицом, на которой я без труда прочел покорность и отвращение. Примерно через час, не сделав ни одной помарки и ни разу не передохнув, он исписал от начала до конца ровно шесть страниц и, не глядя на меня, подал свою рукопись через плечо.
- Подавись! - тихо сказал он.
- Если это вам даже не понравится, то все равно это надо напечатать. Вы понимаете - надо! От этого зависит судьба человека. Рукопись полетела на "юнкерсе" в Берлин, где печаталось "Накануне", и вернулась обратно уже в виде фельетона, напечатанного в литературном приложении под псевдонимом, который я ему дал.
- Заплатите как можно больше,- сказал я представителю московского отделения "Накануне". После этого я отнес номер газеты с фельетоном под названием "Гусь и доски" (а может быть, "Доски и Гусь") на Мыльников и вручил ее брату, который был не столько польщен, сколько удивлен.
- Поезжай за гонораром,- сухо приказал я. Он поехал и привез домой три отличных, свободно конвертируемых червонца, то есть тридцать рублей,- валюту того времени.
- Ну,- сказал я,- так что же выгоднее: служить в Бутырках иди писать фельетоны? За один час равнительно легкой и чистой работы ты получил больше, чем за месяц бездарных поездок в Бутырки.
Брат оказался мальчиком сообразительным и старательным, так что месяца через два, облазив редакции всех юмористических журналов Москвы, веселый, общительный и обаятельный, он стал очень прилично зарабатывать.
Ну а потом Валентин познакомит брата с Ильей Ильфом и возникнет талантливейшее сотрудничество, оставившее не только нам, но и всему миру две изумительные книги.
Брата своего Евгений Катаев в книгах никак не "зацепил", в качестве прототипа не использовал (боялся? :) или места не нашлось?), а вот образ жены, по мнению внучки, очень даже использовал. Как это ни удивительно, но черты жены, Валентины Грюнзайд, проявились в облике Васисуалия Лоханкина.
Екатерина Катаева, внучка писателя, говоря о бабушке как прототипе Васисуалия, отмечала следующее: «Валентина Леонтьевна была женщиной воздушной и экзальтированной, никогда не работала… Соседи гноили её так, что она рыдала с утра до ночи»
И самое время сказать несколько слов о сыновьях Евгения. Младший, Илья, стал композитором. Не так, чтобы очень известным, но именно его музыка звучит в таких фильмах, как "У озера", "День за днем", "Любить человека", а самой известной песней, думаю, можно назвать "Стою на полустаночке", которая в свое время была вполне себе хитом.
Старший, Петр, стал кинооператором. Он часто работал с выдающимся советским режиссером, Татьяной Лиозновой. Да-да, в том числе - и над фильмом "Семнадцать мгновений весны". А еще - "Евдокия", "Три тополя на Плющихе", "Школьный вальс", "Карнавал", "Талисман" и другие.
Вот такая талантливая семья...
Неделя Ильфа и Петрова. Про Санькины иллюстрации
Прототип Остапа Бендера
9 фактов о песне "Кирпичики"
Торговая Школа Ильфа и Петрова. Многа букофф, но круто и неожиданно.
Торговая Школа Ильфа и Петрова. Часть Вторая
12 стульев - 8 фактов об Авессаломе Изнуренкове и его прототипе
Илья Ильф и Храм Христа Спасителя
Малоизвестный Евгений Петров
Евгений Петров и его удивительная семья
=========
Немного рекламы
Энциклопедический словарь литературоведческих терминов на английском языке www.literarydevices.com будет интересен и тем, кто изучает англоязычную литературу, и филологам, в достаточной степени владеющим языком, и тем, кто язык изучает. Особенное внимание обращаю на две вещи - в конце каждой словарной статьи естьконтрольные вопрос, ответив на который можно понять, хорошо ли ты понял суть термина. А еще в статьях приведены примеры на каждый термин - и если не совсем понятно по пояснениям, то уж по примерам точноможно понять в чем спич.