Наш ужас и наша трагедия в том, что мы — верующий народ. Но верующий не в Бога, а во что придется. Чаще всего по указанию начальства. Спортивный комментатор Перетурин верит в то, что все иностранные футбольные судьи состоят в заговоре с целью давать пенальти в наши ворота, челябинский экстрасенс Лариса Шибанова, как сообщили недавно «Известия», верит в то, что она в ближайшие дни сглазит Южно-Уральскую атомную станцию, премьер-министр верит в то, что спасет нашу экономику от гибели, а нас с вами — от разорения... иные верят в голодание по Брэггу, а иные — в жидо-масонский заговор.
Страна, население которой приучено верить, но не думать, обречена на неприятности, потому что для нас нет ничего проще, чем сменить веру. Вчера верил, а сегодня переверил! Вчера, атеист из атеистов, встречал Генерального бурными и продолжительными аплодисментами, сегодня — стою в храме со свечкой, вчера получал пайки за борьбу с частной собственностью, сегодня — добыл через СП в частную собственность неплохой мерседес, вчера ценил прогрессивную политику Саддама Хусейна, а сегодня уже веришь, что он агрессор. Верю, верю, верю!.. А если завтра прикажут сменить веру? Нам что — мы уже меняли, нам не привыкать.
/Кир Булычев, Анкета «ЛГ-досье» // ЛГ-досье. — 1991. — № 4. — С. 4./
...отношение к будущему отличает мужчину от женщины. Мужчина о будущем говорит примерно так: «Пойти ли завтра на службу? Ладно, завтра и решим». Женщина где-то в апреле расталкивает ночью мужа и трагически спрашивает: «А что мне надеть на Новый год?» Женщины заглядывают в будущее куда дальше. /он же, оттуда же/
Journal information